Интернет-журнал о дизайне и архитектуре
7 ноября 2016 г.

«Уместная архитектура RHIZOME group»

Berlogos встретились с основателями петербургского архитектурного бюро RHIZOME group и побеседовали о создании студии, урбанизме и исследованиях. 

- Начнём с основания: расскажите о команде, как она формировалась, какие задачи приходилось решать в связи с принятием такого серьёзного решения как создание целого бюро? Можно ли назвать создание архитектурного бюро бизнесом? 

Евгений Решетов: 

- Недавно мы отметили пятилетие и выяснили, что метаморфоз за время существования бюро произошло много. Зародилось бюро в лице четверых основателей: меня, Татьяны Синельниковой, Павла Брика и Марии Качаловой. Павел сейчас занимается столярным делом,  я и Таня руководим офисом в Петербурге, а Мария переехала в Москву, где помимо своей основной работы, преподает в  архитектурной школе МАРШ и сотрудничает с нами. В Петербургском офисе сейчас работает 8 человек. За всё время существования бюро около 40 человек так или иначе приложили руки к развитию нашего дела. С кем-то занимались конкурсами, кто-то на аутсорсе что-то делал, кто-то приходил на практику и оставался. Если говорить о создании самого бюро и связывать работу архитектурного бюро с бизнес-планированием, то никаким бизнес-планом в начале нашего пути мы не располагали. 

Татьяна Синельникова: 

- Так сложилось, что у нас появился общий проект, который нас и объединил. Архитектурную деятельность вообще сложно назвать бизнесом в чистом виде. К нашему бюро это слово можно отнести ввиду проектов и событий  последних лет. 

Евгений Решетов: 

- Изначально создание архитектурного бюро не требует особых материальных вложений, только времени и своих сил. При старте риск не окупить, в широком смысле слова, потраченное время. 

Татьяна Синельникова: 

- Со временем, когда появляется больше ответственностиофис и штат сотрудников, риски, конечно, возрастают. 

Коллектив 

- Есть ли у Вас какие-то принципы работы с заказчиками? 

Евгений Решетов: 

- Мы можем быть достаточно принципиальными, но никогда не конфликтуем. Все, с кем нам приходилось работать, – довольны. Мы выбираем заказчика так же, как и он выбирает нас. Это обоюдный процесс. Мы не работаем со всеми подряд, потому что нечто хорошее и ценное возникает при взаимодействии с людьми, которые находятся с тобой на одной волне. Мы всегда видим и чувствуем уже на первоначальном этапе, что может получиться, а что нет. 

Татьяна Синельникова: 

- Со временем начинаешь чуть лучше разбираться в людях и понимать, чего можно ожидать от работы с ними. Начинаешь чувствовать практически сразу, стоит ли продолжать общение с заказчиком, и будет ли это общение полезным для обеих сторон. Хотя, конечно, бывают исключения. 

Кафе мексиканской кухни 2TACO_CO

- Какие, на Ваш взгляд, существуют искажения по отношению к архитектуре в современном обществе? 

Татьяна Синельникова: 

- Я бы назвала искажением то, что большинство людей не очень хорошо понимают, что такое проектная деятельность и каких трудозатрат она стоит. 

Евгений Решетов: 

- Мне кажется, это «отчуждение» свойственно многим профессиям. Постоянно существуют барьеры между потребителями и теми, кто предоставляет эти услуги. Последний громкий пример – московский проект «Моя улица», который делали КБ «Стрелка». За него бюро получило один миллиард рублей. Такую сумму общество обычно оценивает в количестве еды, автомобилей и квартир, которые на эти деньги можно купить. На бытовом уровне эта сумма кажется очень большой, но на самом деле, опираясь на объёмы произведённой работы, «внутри цеха» можно прийти к выводу, что это абсолютно справедливый гонорар. Потому что в проекте всё отработано до последнего рубля. И подобные примеры можно встретить часто: когда объём работы колоссальный, но общество не знакомо со спецификой работы архитектора и не видит всех задействованных ресурсов.

Это специфика работы не только архитекторов, это ещё и специфика,в целом, системы работы в нашей стране. Есть разный процент реализации проектов, во всём мире он отличается от первоначального плана, но в России процент реализации проектов, по моим ощущениям, довольно низкий. Он составляет около 1/6 от вложенных усилий и произведённых действий. 

Реконструкция Здания Союза Болгарских Художников. София, Болгария

Курдонер дома Щербатова. Новинский бульвар, Москва 

- Вы работаете в разных направлениях, среди которых числятся урбанизм и исследования. Давайте определимся с термином «урбанизм»? Как определение, оно ещё не устоялось даже в Европе, так как диапазон достаточно широкий, и к нему привязан целый ряд профессий: от социологов и до подрядчиков. Какие задачи Вы ставите перед собой, работая в таком сложном направлении? Как давно работаете в данном векторе? Стоит ли подразумевать в этом контексте традиционное понимание урбанистики? Какие тенденции существуют в современном урбанизме? 

Татьяна Синельникова: 

- Я бы не стала уделять этому термину особое внимание. Дело в том, что у нас есть определённый объём проектов, которые нельзя отнести ни к общественным интерьерам, ни к отдельным архитектурным проектам. Термин «урбанизм» воспринимается всеми по–разному и, зачастую, неправильно. Для нас он наиболее подходящий в данном случае. Существует некая проблема в терминологии, выражающаяся в недостатке для описания того или иного раздела деятельности. Поэтому приходится обобщать. Есть всем известный термин «градостроительство», но он нам не совсем подходит.  Поэтому мы обозначаем так все проекты, которые связаны со средой. Наш подход к проектам един: неважно, что ты делаешь, дверную ручку или город тематические разделения довольно условны и служат, в первую очередь, для минимальной ориентации в типах нашей деятельности. 

Евгений Решетов: 

- Имеет значение метод. Независимо от масштабов, аналитическая часть присутствует всегда, только после неё следуют проектные предложения. Название не диктует границ того, чем мы занимаемся. Просто определённый перечень проектов требует наименования. 

Выставка NORDIC BLOCK

Выставка Товарищество Новые Тупые. ММСИ на Гоголевском 

- Не могу не затронуть Вашу необычную придумку — стол, с помощью которого на набережных можно распивать напитки. Как пришли к такой идеи? Проект является инсталляцией или малой архитектурной формой? Получил ли он какие-либо отзывы от представителей уличного искусства? 

Евгений Решетов:

- «Стол на Фонтанке» изначально был сделан совместно с мастерской Verstak, которой руководит упоминавшийся уже Павел Брик. Проект был посвящён  выставке AlterSPb 2015 «Город публичных пространств»,  организованной журналом «Проект Балтия», которая состоялась в Молодежном центре Государственного Эрмитажа. Участникам выставки предложили продемонстрировать своё видение новых общественных пространств в городе. Поэтому проект создавался осознанно под эту выставку. С точки зрения взаимодействия с городом, это не объект ради объекта, а объект ради контекста. Стол получился довольно простым в использовании, но не простым в производстве.

Татьяна Синельникова: 

- Инсталляцией или малой архитектурной формой стол назвать нельзя. Это личное, малое, переносное пространство. Этим летом вдруг  пошла вторая волна заинтересованности нашим столом, поэтому мы занялись его «тиражированием» и полностью переделали конструкцию: она стала легче и удобнее в использовании. Некоторые профессионалы в области предметного дизайна нас очень ругали, потому что не сочли изделие за дизайн. Но мы и не заявляли себя, как предметные дизайнеры. Мы – архитекторы и занимаемся тем, что нам интересно. 

Стол на Фонтанке 

- Есть ли у Вас мысли по поводу возникновения нового типа городов в будущем на ряду, скажем, с городом-утопией, городом-коммуной, городом-садом и другими? 

Евгений Решетов: 

- Сейчас гораздо актуальнее, интереснее и сложнее сосредотачивать силы на преобразовании уже существующих городов. Новые города, как трансляция и символы каких-тосверхидей, – это чуточку тоталитарно, нам не подходит. 

- На какой базе проводятся Ваши исследования: архитектурный результат, отражающий реакцию общественности, или наблюдения, сопровождаемые сложным комплексом всесторонних целей? 

Татьяна Синельникова: 

- Это неразделимые процессы, они одинаково первичные. Получается, что одно вытекает из другого – свои наблюдения основываются на реакции общественности. 

Евгений Решетов: 

- Объём наших реализованных проектов, от которых можно получить feedback от заказчиков, он не такой большой, в плане его повторяемости. Небольшой, в сравнении с бюро, которым по сорок лет. Из последних наших проектов, у которых есть некая повторяемость и возможность корректировки, улучшения от проекта к проекту – это сеть книжных магазинов «Республика». В течение года работы над этим проектом появилась некая концепция, связанная с интеграцией культуры магазина в массы. В процессе, конечно, мы смотрим, на что реагируют люди, что нравится больше, что меньше, что работает, а что нет. 

«Республика» на Большом проспекте 

- Имеет ли какое-то отношение Ваш проект «Manifesta 10» к нашумевшей по всему миру выставке в 2014 году? Расскажите о его создании. 

Татьяна Синельникова: 

- Да, непосредственное отношение. Manifesta — это одна из крупнейших и наиболее влиятельных биеннале современного искусства во всём мире. Каждые два года она  меняет своё местоположение. В 2014 году основной площадкой был выбран Государственный Эрмитаж. Основная программа проходила в здании Главного штаба.   Наша задача заключалась в следующем: в одном из залов самой экспозиции нужно было приспособить под образовательное пространство для детей. Мы разработали уникальную мебель, которая позволила пространству быть универсальным, мобильным и трансформируемым под разные цели: проведение мастер-классов, кинопросмотров и другие. 

Manifesta 10 

- В заключении, опишите тремя любыми словами Вашу деятельность? 

- Уместность, компетентность и стиль (смеются).  

Текст: Варфоломеева Яна

Комментарии

Оставить комментарий:

Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи.

Другие интервью

© 2010—2020 Berlogos.ru. Все права защищены Правовая информация Яндекс.Метрика design Создание сайта