Темболат Гугкаев: «Если получается охватывать новые области, то почему бы и нет?»

Интервью с российским промышленным дизайнером. 

– Темболат, в Вашем портфолио огромное количество необычной, сложной мебели и других предметов интерьера. Например, шкаф Wha Cabinet, напоминающий вопросительный знак, также выполняет и функцию светильника. У Вас есть диван с функцией хранения книг (TATIK), полка с подсветкой, необычно встроенная в стену (CUTSHELVES) и много других подобных проектов.  Насколько для Вас важно создавать многофункциональные вещи?

 – Мне было интересно скрещивать разные объекты интерьера и создавать гибриды, иногда просто ради шутки, но это никогда не являлось моей главной целью. Порой, какие-то вещи на стадии проекта выглядят удобными, но по факту такими не являются. Чтобы это понять, нужны прототипы. А иногда функциональность полностью отходит на второй план.

Пятичайник (чайник с пятью носиками) – это совершенно бесполезная вещь. Это просто шутка. Но когда этот образ пришел – я сразу его зарисовал. Когда создаешь гибрид, главное, не сделать трансформера с миллионами щупальцев. 

– Расскажите, как Вы начинали – где Вы учились дизайну? 

– Я закончил Северно-Кавказский Государственный Металлургический Институт. По диплому моя специальность – электропривод и автоматизация промышленных предприятий и технологических комплексов, но мне она ни разу не пригодилась. Обучение – это другое. Это когда изучаешь работы других, наблюдаешь за формой и за тем, как она зарождается. В самой природе бывают изумительные линии и текстуры. Я постоянно путешествую, меняю род деятельности, постоянно учусь. Читали роман «Игра в бисер» Германа Гессе? Вдохновить может что угодно. Человек, наделенный внимательностью, видит образы во всем. Наблюдательность и желание творить – вот что дает возможность раскрыть потенциал. 

– Как Вы пришли к промышленному дизайну?  

– Это долгая история. Я начал с должности ювелирного дизайнера в фирме Guriaty еще в Осетии. Это известная во всем мире фирма, работающая в технике Фаберже. Три года я рисовал, придумывал идеи, инженерные решения, даже работал руками, но все новые изделия создавались по эскизам нескольких ведущих художников, поэтому я уволился и через три дня спонтанно поехал в Питер. Пробовал работать в производстве мебели, в сувенирных фирмах, в итоге остановился на рекламном агентстве, где зарабатывал графическим дизайном: рисовал как для сайтов, так и для полиграфии. 

– Санкт-Петербург – самый близкий к Европе город России. Как сильно он повлиял на Вас? 

– Питер очень сильно повлиял на мой менталитет. Я постоянно был в тонусе, чтобы все успевать, у меня расширился кругозор. Я постоянно ходил на выставки, культурные мероприятия, частные показы. Поэтому, сидя на работе и делая скучные заказы, я параллельно начал заниматься промышленным дизайном. Сделал несколько концептов в векторе, выложил их на behance.net, затем неожиданно обнаружил, что люди интересуются и размещают мои работы в своих блогах. Стали поступать заказы как от российских, так и от зарубежных фирм. Это внимание побудило во мне желание развиваться дальше.

Сейчас я работаю удаленно – фрилансером, поэтому могу быть где угодно. Решил, что лучше работать дома – во Владикавказе. Тут спокойно и природа рядом. 

– Что из Ваших проектов уже было реализовано на производстве? 

– Как я уже говорил, на моем сайте и на behance.net выложены концепты, 3D модели. Из них мало что воплощено. Когда заказчики узнают цену, они перестают интересоваться моими проектами. 

– Каким же образом Вы назначаете цену? 

– Цену мне озвучивает производство, я практически ее же и называю, потому что сам заинтересован реализовать проект.

Все мои концепты – непростые в изготовлении. Там нелинейная поверхность и нужны лекала, которых самостоятельно я сделать не смогу. Для этого нужно производство. То же касается и пластика: многое нужно отдавать специалистам, а они завышают цену.  

Лекала, технология сборки и первый прототип, по сути, выходят дороже всего, последующие заказы – уже дешевле. Соответственно, и оптовые заказы, и серийное производство существенно снижают цену. Ясно как день: если заказывать 10 штук сразу, то цена уже будет другая. Но людям не нужно 10 эксклюзивных шкафов. Им нужен один шкаф. Причем, если речь идет о заказчиках из Америки или из Италии, то к стоимости нужно прибавлять еще и доставку, а за полмиллиона шкаф никто купить не готов. 

При этом из-за рубежа часто заказывают разработку дизайна: очков, игрового системного блока, как-то я даже разрабатывал шлем с навигацией для мотоциклистов. 

– Какие из Ваших концептов все-таки удалось реализовать? 

– Около пяти позиций. Питерский завод пластмассовых игрушек «Аэлита» заказал у меня разработку дизайна детских игрушек. Также в Санкт-Петербурге удалось выпустить серийно линейку пластиковых розеток необычной формы. Они сделаны методом литья под давлением на небольшом производстве с машиной Термопластавтомат (ТПА).

Вернувшись в Осетию, я сам сделал пару прототипов светильников (NUMERUS 36) и стул-кресло Daem Chair. 

Когда речь идет о мебели, заказывать где-то нет ни денег, ни желания. Я подумал, что самый простой способ – это из куска фанеры выпилить основу, которую можно соединить обычной стандартной мебельной фурнитурой. Мне хотелось реализовать то, что я могу сделать сам, поэтому прототип стула был выпилен в подвале лобзиком. Сначала это было кресло-качалка. Потом он трансформировался в стационарный стул, в котором при этом есть зазор между ножками и сидением.

Многие считают серийное производство розеток коммерчески успешным проектом, но ни я, ни производство на этом денег не делаем: все держится на одном энтузиазме. 

– Расскажите про свой опыт работы с производствами. Как, сложно, по-Вашему, получить результат, соответствующий задумке и уровню качества? 

– Проблема существует, но она решается двусторонним образом. Во-первых, дизайнер должен хотя бы отчасти сам быть инженером. Нужно четко понимать форму, знать технологию сборки. Если я заказываю на производстве какое-то изделие, я делаю доскональный чертеж и контролирую его на всех стадиях: на стадии 3D концепта, на стадии эскиза и производственного образца. 

Во-вторых, нужно адекватное производство. Даже самые понятные чертежи бывают выполнены некорректно. Но это уже вопрос в способности находить нужного производителя.  

– Что важнее – дизайн, идея или функциональность? 

– Еще года три назад я бы сказал, что оригинальность. Теперь я думаю, что важнее все-таки функциональность. Я уже наигрался с необычной формой и понял, что это интересно только мне. Кто-то порадуется, кто-то оценит, но проект так и остается 3D картинкой, концептом. Чтобы люди захотели купить, вещь должна быть удобная и желательно недорогая. И сейчас я понимаю, что она обязательно должна быть экологичная. Вот такие три составляющие. На сайте большинство объектов – криволинейные, их кроме как из пластика ни из чего не сделаешь. Я сейчас переключаюсь на другие вещи, более строгие, и на простое производство из дерева, металла, стекла – на 100 % экологичных материалов. Такие задумки я могу воплотить собственными руками. Это проще, чем кому-то что-то объяснять.   

Когда начинаешь работать с материалом, то гораздо глубже понимаешь его свойства, что из него делать и как. Сейчас я делаю много всего на заказ: это мебель, рамки, освещение. Кроме того, я перебираюсь за границы дома: делаю городские скульптуры и граффити, экспериментирую. 

– Вы участвуете в выставках, чтобы показать свои работы? 

– Я участвовал в международном художественном симпозиуме «Аланика». Это выставка у нас в Осетии, куда приезжают кураторы из разных стран. Она проходит раз в год и в трех последних я участвовал: сначала с графическим дизайном – сделал портрет осетинского поэта Коста Хетагурова; на следующий год выставил арт-объект – диван, набитый мусором. В этом году я представил динамическую инсталляцию из шестеренок. 

– Вы переходите из графического дизайна к работе непосредственно с материалом. Как произошел этот переход? 

– Я бы назвал это таинством жизни. Я ничего не планировал – сначала был ювелирным дизайнером, потом графическим, потом освоил 3D моделирование и занялся промышленным дизайном у себя в подвале.

Теперь дорожка вывела меня на скульптуры и уличное искусство. Для меня все это – естественное течение жизни. Когда что-то постигаешь, наблюдаешь, меняется отношение к жизни, приоритеты и пристрастия. Сейчас я много времени уделяю развитию творческого сообщества у нас во Владикавказе. 

Арт-пространство «Портал» – это место наподобие сквота, где мы занимаемся искусством, проводим мастер-классы для творческой молодежи. Мы хотим дать возможность молодым не растратить себя зря и раскрыть потенциал. 

– Вы планируете на чем-нибудь остановиться или будете продолжать экспериментировать? 

– Остановиться – в моем понимании умереть. Если получается охватывать новые области, то почему бы и нет? Я постоянно путешествую, меняю род деятельности, постоянно учусь. Я окончил университет и его диплом никак не использовал. 

– Над чем Вы работаете сейчас? 

– Сейчас я работаю над тем, чтобы создать линейку простой, но в то же время интересной мебели. Мне важно, чтобы она была экологичная и недорогая, чтобы не очень богатые люди могли позволить себе что-то качественное и приятное взгляду. Конечно, хотелось бы, чтобы линейка имела общий стиль. 

И первая модель – как раз стул, который я смог сам выпилить лобзиком. Он прост, удобен, и в нем все, кроме набивки, – экологично. Сейчас это кожа и поролон. Думаю заменить их на какие-то натуральные материалы: на плотную ткань и солому, или на гречневую шелуху.