Интернет-журнал о дизайне и архитектуре
30 ноября 2015 г.

София Инфантэ – о том, что есть женщина в архитектуре?

София Инфантэ – московский архитектор, дизайнер, мать двоих талантливых детей, красивая и открытая женщина, которую друзья-художники разных областей окрестили «девушкой Боттичелли». В стенах своей авторской, собственнолично спроектированной квартиры она рассказала BERLOGOS об отношениях с профессией, о любви к классике и о современной архитектурной Москве.

– София, расскажи, как ты пришла к профессии, какие остались воспоминания о начале творческого пути.

– В МАрхИ я поступила в 1998 году, закончила в 2004. Честно говоря, профессия досталась мне по наследству, мой отец был масштабным городским архитектором. Я собиралась учиться на модельера, но папа меня переубедил, объяснив, что архитектор – это та профессия, которая дает очень много умений и навыков одновременно. Так оно и получилось, потому что я стала и архитектором, и дизайнером, и на художественном поприще мне тоже приходится работать. В общем-то, практически все, что связано с искусством, мне сейчас доступно. Рисовать, чертить, моделировать, воспринимать и пытаться создавать прекрасное – все это элементарные вещи, которым учат будущих архитекторов. И, надо признаться, недавно я доросла до того, что, наконец, стала получать от них удовольствие.

– А во время обучения в Московском Архитектурном Институте это удовольствие от процесса присутствовало?

– Во время обучения это была страшная пытка, во-первых, потому что все дружно кричали, что это мужская профессия, и преподаватели – конечно же, все мужчины – ласково смотря в глаза, говорили: «Куда ты рвешься, ведь ты выйдешь замуж, родишь детей, и зачем тебе нужна будет эта архитектура…» Это при том, что я была отличницей! Не могу сказать, что они были полностью не правы, потому что я действительно вышла замуж и родила детей. Но профессия, тем не менее, со мной осталась и доставляет мне удовольствие именно в том объеме, в котором я могу ей себя посвящать.

София Инфантэ, эскиз, личный архив 

– Правда, есть какое-то абстрактное мнение, что архитектура – область мужская. Глазами женщины-профессионала: как ты видишь эту проблему?

– Женщинам очень трудно пробиваться в этой профессии, и у нас действительно присутствует некий «шовинизм» в этом вопросе. Такое гордое слово «архитектор» – я никогда и не встречала его в женском варианте, говорить «архитектресса» никто не будет – это даже звучит как-то напыщенно. В МАрхИ, как я помню, поступает около 80% девушек, которые впоследствии становятся талантливыми дизайнерами, художницами, костюмерами, кем угодно. Чисто архитектурой же продолжают заниматься процентов 5 всего потока вообще. Я и сама сейчас в большей степени занимаюсь интерьерными проектами, нежели архитектурными – как женщине, как матери, мне это становится ближе по природе. И, тем не менее, есть персонажи вроде Захи Хадид – полностью погруженные в дело, целиком себя ему отдающие. Хадид – фантастический архитектор из Ирака, женщина, которой я не устаю восхищаться и на которую гордо равнялась в юности. Совершенная скала и феномен!

– То есть, все дело в разной степени самоотдачи женщины своему призванию?

– Безусловно, разница самоотдачи есть, потому что существуют разные методы внедрения в профессию, а отсюда – и разные призвания. Многие мои подруги по вузу до сих пор стараются жить в том сумасшедшем и всепоглощающем ритме, какой нам изначально задал МАрхИ. Мой подход к делу со временем стал более гибким. В частности, я легче варьирую в работе свои решения, нежели пытаюсь самоутвердиться. Я вообще очень балую своих заказчиков, потому что стараюсь работать как проводник, направляющий человека к тому, что ему действительно нужно. Зачастую моему профессиональному эго это совершенно не на руку: помогая принять решение за решением, я довожу человека до «осознания», что будто бы он сам все сделал и придумал. На самом деле, для проектировщика это очень трудная душевная и физическая работа. В этом есть – громкое, конечно, слово – но все же доля самопожертвования. И я перестаю быть в чистом виде дизайнером и архитектором, а становлюсь в большей степени психологом в своей области. Мне это очень нравится, ведь жизнь – она для того и нужна, чтобы человек учился самостоятельно принимать свои собственные решения, даже в вопросе выбора цвета стен.

София Инфантэ, план квартиры 72 кв. м в неоклассическом стиле

София Инфантэ, проект квартиры в стиле минимализм (гостиная, спальня, детская)

 – Возможно, в этом и есть истинная роль женщины-архитектора или, как ты в данный момент – оформительницы внутреннего пространства. Расскажи вот о чем: в 2011 году ты была участницей и лицом проекта «Архангелы» в защиту архитектурных памятников. Что это была за акция?

– Участие в «Архангелах» мне предложил замечательный архитектор Рустам Киримов. Его команда вкупе с Архнадзором запустила проект по сохранению города Москвы, практически стертого с лица земли в том виде, в котором он представлял великое архитектурное наследие. Их целью было сохранение очень ветхих, находящихся в очень плохом состоянии, но несущих в себе безусловную историческую ценность домов, которые фактически шли под снос. Фотографировали неравнодушных медийных женщин в белой одежде, держащих в руках массивный кирпич. Среди них были Чулпан Хаматова, Юлия Бордовских, Тутта Ларсен и, по воле случайности, – я. Фотографии получились очень трогательными. По мере погружения в суть проекта, я поняла, что это потрясающая идея, за которую я по сей день готова болеть! Эти фотографии должны были проецироваться на обреченные дома и обращать внимание прохожих на проблему. К сожалению, проект не был доведен до конца – то ли не хватило средств, то ли правительство сильно противилось… Увы, вполне естественный для нынешней ситуации исход.

София Инфанте, проект «Архангелы» в поддержку архитектурных памятников, 2011

– А не кажется ли Москва слишком пестрой в архитектурном плане? Все это смешение стилей и времен, где рядом соседствуют постройки XVIII века и космического вида новые здания… Как-то нужно выравнивать картину.

– Я не буду категорична по отношению к Москве, потому что она сама по себе город такой… ярмарочный. Здесь действительно сохранились осколки той архитектуры, которая в момент возведения уже могла быть оценена современниками, как нечто абсурдное. Конечно, «лужковский стиль», как мне кажется – это преступление перед Москвой: все эти башенки и плохое качество материалов… Как только начинается гонка за деньгами, все получается плохо. Но мы имеем то, что имеем, теперь главное – грамотно, с оглядкой на традиции, выстраивать современный облик города. И классические решения в архитектуре на нашей территории мне кажутся наиболее органичными.

– А современные находки уступают классическим образцам?

– Не то, чтобы уступают. Я просто считаю, что классика беспроигрышна в эстетическом плане, и ее легче исполнить. Для того чтобы делать модные легкие конструкции, нужно обладать очень хорошими технологиями, которые пока что в Россию только поступают. Хотя мы делаем шаги. Я, например, с огромным удовольствием гуляю по Остоженке – там просто какой-то оазис отличной новой европейской архитектуры. Тот же Медный дом, локальные невысокие новостройки в голландском стиле – они удивительно благоприятно сочетаются с традиционной картиной Москвы.

Современная Остоженка

Современная Остоженка, Медный дом (CooperHouse)

Конечно, этот процесс переплетения эпох во всем мире естественен и неизбежен. И все же безоговорочным образцом внедрения в архитектурный ансамбль современных технологий для меня стала Вена: там стоят почти нетронутые, аутентичные дома, а те, что по необходимости реставрировались или заново отстраивались, настолько гармонично вписаны в среду, что – кажется – иначе быть и не могло.

Вена

– В завершение снова о девичьем: у тебя двое детишек, старшая – дочка. Есть ли склонность пойти по стопам мамы?

– Способности, конечно, проявляются, ведь они растут в творческой среде, постоянно рисуют, что-то создают руками. Но, наверное, я бы не хотела, чтобы дочь шла по моим стопам. Когда ты много знаешь, практически все умеешь – на характер девочки это оказывает отнюдь не лучшее влияние. Как называет меня моя мама – принцесса с шуруповертом. И что касается разделения на мужскую и женскую профессию – мне все-таки кажется, что это не совсем верная формулировка. Просто у каждого есть своя, более органичная область деятельности. Я преклоняюсь перед мужчинами: у них другой ум, другая эмоциональность, другое видение жизни. Они способны поднять тот пласт задач, который связан с объемным строительством. Нам же ближе работа с интерьером и планировкой небольших помещений. Потому что они – завоеватели, а мы – хранительницы. Бывают, конечно, женщины вроде той же Захи Хадид, которые были рождены с мужской хваткой – у них такой склад ума, такая психическая предрасположенность. Но они – исключение. Женщина – это тепло, уют, комфорт, которые благополучно существуют внутри выстроенного мужчиной массива.

Текст: Кангелари Майя

Комментарии

Оставить комментарий:

Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи.

Другие интервью

© 2010—2020 Berlogos.ru. Все права защищены Правовая информация Яндекс.Метрика design Создание сайта