Интернет-журнал о дизайне и архитектуре
20 сентября 2017 г.

Ольга Рокаль: «В проекте «Место» главное – не вмешиваться в то, как дети начинают проявлять себя»

Ольга – архитектор и сооснователь бюро «Утро», куратор образовательного проекта «Место», в прошлом – архитектор Wowhaus. В 2012 году Ольга спроектировала детскую площадку в саду Баумана.

Ольга, расскажите, где Вы учились, и помогло ли Вам образование?

По образованию я архитектор, и уже в детстве ходила в школу при Союзе архитекторов. Это повлияло на меня гораздо сильнее, чем институт. Самыми большими знаниями, которые я получила во время обучения, были конструкции и Сопромат (Сопротивление материалов – наука, исследующая явления деформации и методы расчета сооружений). Это очень технические, инженерные знания по расчёту деревянных и металлических конструкций.

Затем я долго работала в бюро Wowhouse, и мне эти знания очень помогли. Там было много практической стройки и инженерных задач. Зная Сопромат, можно заранее понять: если тут поведёт, то конструкция стоять не будет. 

– Что Вы скажете про работу в бюро Wowhouse? Чему Вас научил этот опыт? 

Бесстрашию. Там всегда была стройка, и всегда всё было стремительно. Очень мало проектов в Wowhouse идут в стол. Всё, что не реализовывалось в одном проекте, мы реализовывали в другом.

Надо отдать должное Олегу Шапиро и Диме Ликину, основателям Wowhouse, что они всегда давали возможность принимать свои решения. У тебя было своё мнение, ты мог спорить, и это было здорово. Это как хорошее родительское воспитание, когда тебя научили принимать решения и не бояться их. Я работала почти с основания, поэтому мне доверяли. Сейчас, сформировав бюро «Утро», мне это очень помогает. 

Сад Баумана

– В 2012 в Wowhouse Вы сделали детскую площадку для сада Баумана. Что  было для Вас главным в этом проекте? 

Я стала замечать, что все дети любят носиться. Идея площадки в этом и заключалась: дать детям свободу поноситься, но в пределах игровой зоны. Детская площадка сама является естественной границей. Дети никуда не убегают, потому что убегать за пределы площадки – не интересно.  

Изначально прото-концепция площадки Баумана была придумана для игровой площадки таунхауса: есть пандус, с него разный сценарий съезда, а под ним можно расположить что угодно. Как оказалось, это хороший игровой образ, история.

Конструкцию нам делали ребята, создающие Панда парки. На площадке есть разные уровни высоты. Внутри – датское дорогое оборудование фирмы KOMPAN и конструкции для лазанья фирмы «Мультипаркс». Инженерной задачей было соединить наши пандусы с модульными горками KOMPAN.

Цветовое решение разработала Марина Ярмаркина.

На основе площадки в саду Баумана мы создали серию и использовали её на ферме ВДНХ и других детских площадках в жилых комплексах. 

–  Вы работали в команде? 

Фактически я разрабатывала этот объект одна, но мне помогала Марина Ярмаркина, которая теперь стала моим партнёром по бюро «Утро». Её заслуга, помимо постоянных консультаций, – яркий рисунок покрытия. У неё отличное восприятие цвета и композиции. Потом мы вдвоём с Иваном Крашенинниковым разработали серию с модулями, которые использовались в саду Баумана, на Ферме ВДНХ, на детских площадках в жилых комплексах. 

–  Почему такой упор делался на то, что детская площадка доступна для детей с ограниченными возможностями?

Хотелось хотя бы задуматься на эту тему. Почему бы и нет? Тогда про это даже мы очень мало знали. Проект был первый в своём роде.

Мы сделали много тактильных штук и тренажёров для развития рук: тросы, на которых можно подтягиваться, велосипед для рук. Кроме того, было много интерактивных идей, которые мы просто не успели реализовать.

Тренажёры, лазалка  – фирмы KOMPAN, а качели, подвесные тросы-лианы и велосипед для рук – от «Мультипаркс».

– Какие требования по безопасности предъявляют к создателям площадок? 

 Как оказалось, сертифицировать детскую площадку не так и сложно. Все требования и нормы по ГОСТу прописаны, и их без труда можно соблюдать. К создателям театра требований предлагают в три раза больше.

Проблема в том, что все дети любят риск. Одни любят высоту, другие –  играть с острыми предметами, третьи – любят играть так, чтобы их никто не видел, четвёртые –  драчуны, и так далее. Риск – это когда ты можешь просчитать свои действия. Именно этим он отличается от опасности. Риск развивает. Главное – предоставлять ребёнку возможность осмысленного риска.

 

– Как создать осмысленный риск на площадке, которая должна быть безопасной?

– Можно всё подстраховать сетками, тросами, мягким противоударным покрытием. И я верю в то, что лучший способ защитить ребёнка – не ограждать его от опасностей, не подавлять. В детях с рождения инстинкт самосохранения очень силён. Младенец кричит, стоит только матери отойти от него, потому что он знает, что беспомощен. Тоддлер не отходит далеко от матери, потому что знает, что она сильнее. Этот инстинкт пропадает, только если его подавлять, запрещая и ограждая от опасностей. Понятно, что надо соблюдать правила дорожного движения, но дети должны лазить по деревьям, ловить головастиков и строить шалаши.

– Общались ли Вы с матерями, которые были против риска на площадке в саду Баумана? 

– В проекте была горка высотой 2 метра. Главный инженер парка очень боялась её использования и заколотила вход на горку. Родители сделали следующие: они поднимали детей через фанерную загородку и сажали на горку. В результате безопасный проект стал травмоопасным. И дети, вместо того чтобы развиваться, стали нарушать правила.

– Что Вы думаете о современных типовых площадках? 

– Они настолько стандартизированные, что играть на них неинтересно. Там нет элемента игры. Если ты прошёл квест один раз, тебе он больше уже не интересен, он ничему не учит. 

– Что, как Вам кажется, нужно детям?

– Нужно удивление, исследования, разнообразие маршрута, разнообразие сценариев. Дети развиваются во время игры. 

– Почему площадки во дворах такие, какие они есть? 

– В префектуре не хотят связываться с тендерами и конкурсами, им проще купить готовые проверенные модули КСИЛ. Это самый известный отечественный производитель. 

Типовые модули КСИЛ           

Конкурс на проект и конкурс на материалы – это куча бумажной волокиты и куча претензий от местных жителей. Это большая работа, поэтому типовых площадок так много. В парке Горького могут себе позволить провести конкурс на креативный проект. Это связано с имиджем парка: они креативные и продвинутые. Они могут позволить сотрудничать с датской фирмой Monstrum – сделать площадку с маяком. Здорово, что у них получилось согласовать проект с такой высокой горкой. 

Площадка от датской фирмы Monstrum в парке Горького

К сожалению, в префектуре все жутко боятся ответственности. В сообществе активнее те, кто критикуют, чем те, кто доволен. Мама, которую всё устраивает, не пойдёт на встречу жильцов. У нас не принято ходить на встречи, чтобы сказать спасибо. Пойдёт бабушка, которая недовольна.

В бюро ЧЕХАРДА сделали прекрасную площадку в Измайлово, но многие жители были против. В негативных отзывах говорили, что они распилили бюджет, что вместо горок поставили какие-то пеньки, что дети о них поранятся.

Природная площадка в Измайловском парке. Бюро ЧЕХАРДА

Есть представление, что пластиковое оборудование КСИЛ – недорогое. Но датское оборудование на деле эксплуатируется дольше, а КСИЛ ломается и его приходится постоянно обновлять. Современные девелоперы, чтобы продать свои новые квартиры, задумываются и о детских площадках. В ЖК «Бунинская аллея» девелоперы ПИК построили огромную игровую площадку, и на ней немецкое оборудование Richter Spielgeräte. 

–  Что, как Вам кажется, влияет на популярность общественных пространств?

– Успешное пространство появляется в нужном месте и в нужное время. Это когда вместо стройки ставят рамы для скейтеров и место становится популярно у подростков.

Идеальная ситуация – это когда у жителей спрашивают мнение. Но при этом помните, когда Капков стал директором парка Горького, какая была волна возмущения на то, что снесли аттракционы? Но потом сами знаете, какой пошёл приток людей. Нужна была смелость, чтобы реализовать новые, нетипичные идеи в парке, несмотря на протесты и возмущение.

–  Современному архитектору надо быть готовым к тому, что много будет мнений и неприятия? 

– Конечно. Архитектор больше не может быть закрытым художником, он личность публичная. Он больше не может строить и считать, что его мнение единственно верное. Но при этом нужно быть смелым и не бояться настоять на своём,  отделять живые мнения от троллинга.

–  Где грань? Где стоит прислушаться к мнению горожан, а где нет? 

– Всё зависит от масштаба. В масштабе двора всё делается для конкретного  пользователя. Но и тут надо не только слушать, но надо и предлагать. Люди порой сами не понимают, что им нужно, не все знают, понравятся ли им устрицы, потому что никогда их не пробовали. Не все были в Берлине, Копенгагене или городах Голландии, не представляют, как бывает по-другому. Не все понимают, на что они могут повлиять в своём дворе. Не знают и боятся нововведений, боятся рискнуть и позволить построить что-то отличное от стандарта. Это выученная беспомощность.

А в больших городских проектах конкретных пользователей нет, как в случае со двором. Кто угодно может появиться в таком пространстве –  мнений может быть тысяча. Посмотрите, что творится в любом обсуждении темы благоустройства Москвы, будь то вопрос платных парковок, Триумфальной площади или проект Садового кольца. Очень сложно отделить в сети позитивные и негативные отзывы. 

Для меня важен такой городской масштаб, где можно всё проконтролировать, где можно повлиять на качество реализации: детская площадка, сквер в центре города, школа. Это пространства 1500-2000 квадратных метров. 

 – Что Вам больше всего нравится в Вашей работе? 

– Реализация. Магический момент, когда проект от листа переходит к постройке, обретает скелет, кожу и органы.

– Если ли у Вас любимые детские площадки в мире? Кто Вас вдохновляет?

– Я фанат панковской DIY эстетики. Я любитель берлинских и копенгагенских самодельных площадок. Это такие площадки, где дети сами всё строят и потом сами там лазают. 

Вспоминая себя в детстве, я бы хотела играть именно на таких площадках. И со своим сыном я бы хотела играть в таких местах. Мы лучше оденем пару резиновых сапог и  комбинезонов и пойдём месить грязюку в ближайший лес.

Мне кажется, что это интереснее, чем ходить на горки от фирмы КСИЛ.

– Как Вы пришли к тому, что стали создавать пространства для детей?

– Это не я к этому пришла, это само ко мне пришло. Я никогда к этому не стремилась. Лет 12 назад я попала в студию Миши Лобазова в центре Дом.  Я там была модератором и смотрела, чтобы дети не отрезали себе что-то лобзиком. Когда я училась в архитектурной студии, мы создавали проекты. Здесь было другое. Здесь в конце года каждый ребёнок создавал свой объект. У него было своё описание: почему, что и зачем, каков замысел. 

Дети приходили с кучей крутых идей. Задачей было не разрушать их идеи, не навязать что-то своё, а помочь раскрыть именно их замысел и довести его до технической реализации. Объекты могли быть габаритами до 4 метров. После этого я поняла, что нет такой конструкции, которую не могла бы сделать семилетняя девочка. Шуруповёрт подвластен всем. 

В Бутово мы с детьми из обычной школы сделали большую семипалую руку с хвостом. Это была история про новое краеведение, про гений места. Маленькие истории есть у каждого места, и мы хотели понять, как они влияют на символ территории. У третьеклассников это вылилось в семипалую руку. Она простояла год во дворе школы. 

Потом появился проект «Место».

– Что такое «Место»? В чём суть?

– Суть в том, что каждый ребёнок может воплотить свою идею. Мы исследуем, проектируем и строим. Это образовательный проект. Борьба с выученной беспомощностью. Это DIY проекты. Это субъективные исследования. 

Наилучшим образом этот формат удался во Владивостоке, на смене детского лагеря «Океаны». В рамках лаборатории городского дизайна и урбанистики мы работали с подростками 13 лет. Заказали 5 кубов древесины, ещё не зная, на что именно. Рядом с огромной территорией лагеря мы обследовали жилой район и выявили  три места: родник за школой, вершина холма на отшибе, центральная площадь у магазина, –  и разработали для них средовые объекты. 

Медитативные качели, Владивосток

Зная контекст, дети проектировали объекты, которые нужны конкретному месту. Например, за школой был родник, от которого шёл огромный коллектор, там проводили время местные дети. Ребята покрасили коллектор в ярко-жёлтый цвет, чтобы он был не такой мрачный, и расположили деревянные  кубы, на которых можно было сидеть.

На роднике ребята поставили кубы и деревянные мостки

– Какие цели дети ставили для себя, или какие цели поставили им Вы?

– 30 детей мы разделили на три группы: экономисты, социологи и антропологи. Три площадки были рассмотрены с трёх разных фокусов: все плюсы и минусы, что месту недостаёт. Дети рассматривали жизнь на этих территориях. Иногда мнения противоречили друг другу. То, что было хорошо для экономиста, не было приемлемо для антрополога.

В районе был всего один магазин. Конкуренцию ему составляли бабушки, продающие молоко с лотков. Ребята сделали конструкции, на которых удобно было бы выставлять продукцию. И действительно, через какое-то время бабушки стали продавать свои товары на этих лотках. То есть проект заработал. 

Конструкции, на которых бабушки стали продавать молоко

– Почему этот формат во Владивостоке удался, как Вы думаете?

– Дети думали, что мы едем что-то макетировать, рисовать, а им дали реальную возможность свои идеи воплотить, причём довольно скоро. 12-летний мальчик сделал лавку-куб. Когда он увидел, как на неё садятся мужики как на средовой объект, у него щёки порозовели от гордости. Другая девушка звонила маме: «Я теперь всё умею! Я могу столько всего построить!» Помещение задуманного в среду и реализация – вот залог успеха.

Стена для граффити и объявлений и лавочный куб около инфраструктурного центра

Дети поняли связь между разными аспектами профессии. Один мальчик хотел быть чиновником, и теперь, попробовав проектировать городские пространства, он будет понимать, что такое проектирование изнутри.

В проекте «Место» главное не вмешиваться в то, как дети начинают проявлять себя. Мне было сложно заткнуть своё эго. Это годы тренировки. Надо иметь смелость дать ребёнку инструмент и постоянно не боятся, что он себе что-то отрежет.

Текст: Кушаковская Мария

Комментарии

Оставить комментарий:

Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи.

Другие интервью

© 2010—2020 Berlogos.ru. Все права защищены Правовая информация Яндекс.Метрика design Создание сайта