Интернет-журнал о дизайне и архитектуре
23 июня 2015 г.

Алексей Белоножкин: «Храмы Аплаксина – камертон для современных зодчих»

Петербургский искусствовед – об архитекторе Андрее Аплаксине, искавшем новые формы храмов в эпоху модерна.

Алексей Белоножкин: «Храмы Аплаксина – камертон для современных зодчих»
 

 


23 июня 2015 года исполняется 136 лет со дня рождения Андрея Петровича Аплаксина (1879-1931), последнего епархиального архитектора столицы Российской империи. В Петербурге из семи его крупных храмов остались лишь два, остальные либо перестроены со значительными изменениями, либо разрушены при советской власти. О значении этих и других проектов Аплаксина рассказывает исследователь творчества архитектора, кандидат искусствоведения и преподаватель Академии художеств Алексей Белоножкин.

Становление и особенности стиля Аплаксина
В целом сложно сказать, что Аплаксин был учеником определенного мастера. Когда он учился в Институте гражданских инженеров, ничто не предвещало, что он станет выдающимся мастером церковного зодчества. Здесь большую роль сыграл факт его биографии: он познакомился с милой барышней, оказавшейся племянницей митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Антония (Вадковского), который впоследствии покровительствовал архитектору. Но если бы у Аплаксина не было таланта, он бы, конечно, не смог так ярко реализовать себя.


А.П.Аплаксин (1879-1931)

Неорусский стиль, адептом которого был Аплаксин, является непосредственным порождением модерна. Выдвинутый модерном принцип стилизации, который использовался мастерами и этого направления, предполагает творческую интерпретацию первоисточников. В чистом виде модерна, конечно, мы в постройках Аплаксина не обнаружим. Православное храмостроение, как известно, очень консервативно и никак не может отказаться от прототипа, ориентация на первообраз существует до сих пор. Если мы посмотрим на храмы Аплаксина, то они бывают порой чрезвычайно остры и экстравагантны по своей архитектуре, но характерные признаки, знаки православного храма в них присутствуют. Скажем, мотив пятиглавия можно обнаружить в церкви Казанской иконы Божьей Матери при подворье Пекинской православной миссии (1911-1913; храм не сохранился до наших дней). Или рассмотрим Казанскую церковь Вышневолоцкого монастыря на Петроградской стороне (полностью перестроена): луковичная глава и оконные проемы вызывают в памяти формы зодчества древнего Пскова.


Церковь Казанской Божьей Матери. Подворье Пекинской православной миссии

К слову, эскизы росписей на фасадах подворья Вышневолоцкого монастыря (1910-1912) разрабатывал сам Аплаксин. В свое время он получил достойную художественную подготовку. И, между прочим, накануне поступления в Институт гражданских инженеров он колебался, кем ему все-таки стать – живописцем или архитектором.


Подворье Вышневолоцкого монастыря (1910-1912) на Петроградской стороне Санкт-Петербурга

Новаторство Аплаксина состоит в том, что он выработал свой язык – об этом, в частности, писал В.Г. Лисовский. Аплаксин склонен оперировать крупными объемами, но это не пластичные объемы; архитектор, наоборот, подчеркивает их геометрию, прибегает к ломаным формам – например, к ломаному щипцу, вариант которого есть над входом в церкви Святителя Петра, Митрополита Московского при Творожковском подворье (1911-1913) на Роменской улице в Петербурге. Это характерные приемы Аплаксина.


Подворье Свято-Троицкого Творожковского женского монастыря. Церковь св. Петра Митрополита Московского

Безусловно, Аплаксин формировался под влиянием старших современников. С одной стороны это было влияние русского стиля. Не случайно, в церкви святой Анны Кашинской (1907-1909) на Большом Сампсониевском проспекте появляется форма храма «кораблем», но в трансформированном виде – с асимметрично поставленной колокольней.
В данной церкви Аплаксин спроектировал очень интересные хоры, которые оставляют свободным только подкупольный квадрат. Получается, что они расположены с западной стороны, с севера и юга. Но еще они дополнительно делят апсиду на два яруса, поэтому в апсиде устраивается не один престол, как обычно бывает, а два – один над другим, что позволяет решать одну из проблем – совершать две литургии, раннюю и позднюю, ведь, как известно, дважды совершать литургию на одном престоле нельзя. Кроме того, обширные хоры в монастырском храме очень удобны: там могут находиться сестры обители, таким образом оказываясь отделенными от основной массы прихожан. К сожалению, в восточной части эти хоры были уничтожены.


Церковь св. благоверной княгини инокини Анны Кашинской. при подворье Кашинского Сретенского монастыря Тверской епархии

На Аплаксина оказывал влияние и его современник Владимир Александрович Покровский. Многогранный шатер, который Аплаксин использует, по крайней мере, в двух своих постройках (в Творожковском подворье и церкви в Гвоздно), где каждая грань барабана завершается щипцом, – эта тема взята у Покровского (она в храме святых апостолов Петра и Павла на Шлиссельбургских пороховых заводах, 1906-1907). Но Аплаксин ее творчески трансформирует, геометризует.



Разумеется, Аплаксин как мастер начала XX века владел всем арсеналом современных конструктивных приемов, но в целом не изобретал чего-то нового. Он, как и большинство архитекторов его времени, использовал железобетон (в арках и сводах), применяя его в сочетании с традиционной кирпичной кладкой, а также металлические балки – для устройства перекрытий. Для облегчения барабанов применялся опилочный кирпич (в церкви при Творожковском подворье).

Высокие задачи архитектора-просветителя
В программной статье «Русское церковное искусство и его современные задачи» Аплаксин говорит о недостатках неорусского стиля: выделяет излишнюю экспрессию, остроту стилизаций, с одной стороны, и чрезмерную скованность – с другой. Вообще он был ярым противником творческого метода, который практиковали мастера русского стиля, а именно стремления к максимальной точности воспроизведения исторической детали. Интересно, что он критиковал этих мастеров за то, что нередко они вдохновлялись не первоисточником даже, а исключительно публикациями в архитектурной прессе (например, журнале «Зодчий») или знаменитой энциклопедии Барановского, первый том которой всецело посвящен церковному зодчеству.

Как человек темпераментный, Аплаксин стремился претворить свои художественные идеи в жизнь. В той же статье он заявлял, что архитектор – это, по существу, просветитель, призванный не только воплощать свои замыслы, но и думать о тех, кому они адресованы. Архитектор посредством своего произведения стремится преобразовать удручающую действительность. Просветительская миссия, кстати, типична для модерна в целом. Так, два храма были спроектированы Аплаксиным для такого «медвежьего угла», как Гдовский уезд Петербургской губернии (сейчас это Псковская область), где процветало повальное пьянство. И для этого места архитектор создает шедевр – проект церкви святого Георгия Победоносца в Моцком погосте (1910, 1914; к сожалению, не реализован), а также храм святых Космы и Дамиана в Гвоздно (1909-1912; сейчас в плачевном состоянии). Здесь налицо попытка оздоровления нравственного климата. Или возьмем не очень трезвые петербургские окраины – нынешнюю Лиговку, где Аплаксин создал несколько храмов для монастырских подворий. В этих местах, к слову, в начале XX века уже прописываются сектанты. Поэтому храмостроение в промышленных районах Петербурга было важной политической задачей.


Проект храма святого Георгия Победоносца в Моцком погосте

Зачастую в Петербурге Аплаксин работал на неудобных для храмостроения участках. Такие территории находились в зоне жилой застройки и предназначались изначально для домов, но жертвовались для неимущих монастырей, что позволяло последним возвести в Петербурге свое подворье и поправить материальное положение, а заодно и оздоровить местное население с духовной точки зрения (вспомним подворья Кашинского Сретенского, Ягодинского Введенского, Вышневолоцкого Казанского, Творожковского Свято-Троицкого, Бежецкого Благовещенского монастырей, а также Пекинской православной миссии).


Творожковское подворье в Санкт-Петербурге


Часовня Ягодинского Введенского подворья в Санкт-Петербурге

Конечно, Аплаксину было интересно создавать подобные здания, выходить из сложной ситуации, поскольку при проектировании монастырского подворья архитектору приходится «упаковывать» множество функций (храм, жилые помещения, мастерские, трапезная, квартиры священников и начальника) в один объем. Зонирование, группировка помещений, вертикальные связи – все это было важно для архитектора так же, как и для его предшественников – скажем, Василия Антоновича Косякова или Николая Никитича Никонова, которого Аплаксин сменил на должности епархиального архитектора.

К слову, сейчас на окраинах и в спальных районах Петербурга далеко не всегда удается возводить церковные постройки высокого художественного уровня, как это было на рубеже XIX – XX веков. Казалось бы, в спальном районе можно строить с чистого листа, а храм благодаря архитектурному решению может стать новой градостроительной доминантой. Однако качество архитектурного образования и финансовая составляющая не позволяют решить эту проблему. Да и градозащитники часто выступают против таких строек, забывая, что храм – это проводник идеи красоты, которая позволяет отвлечься от повседневности, задуматься о существовании высших ценностей, а не тех, которые столь методично выискивает свинья под дубом. Сегодня архитекторы должны помнить: перед ними стоит задача создать гармоничное пространство, сделать не только архитектурный акцент, но и поспособствовать дальнейшему развитию микрорайона. Постройки Аплаксина, Щусева, Соловьева, Покровского и других отечественных зодчих могут служить здесь своего рода камертоном – вот та планка, к которой они должны стремиться.

Русский стиль и северный модерн
Почему Аплаксин не любил русский стиль? В нем не было того единства конструкции и архитектурной формы, той слитности, о которой мечтали архитекторы эпохи модерна. Аплаксин окончил Институт гражданских инженеров в 1904 году, как раз в период становления модерна, а потому отвергал все «отжившее» и приветствовал то, что является «последним писком» в искусстве.
При этом Аплаксин не считал себя архитектором, решившим все проблемы церковного зодчества. Он ожидал пришествия «грядущего гения», которого, к слову, ждали не только архитекторы, но и, как известно, Фридрих Ницше. Так провозглашенная им идея сверхчеловека своеобразно преломилась в творчестве русского церковного зодчего.

В постройках Аплаксина ощущается также влияние северного модерна. К примеру, встречается цоколь, облицованный плитами грубо обработанного гранита – так называемым рваным камнем. Данный прием можно увидеть в Творожковском подворье, Вышневолоцком подворье, в храме Петра и Павла в Дибунах. Кроме того, такой цоколь появляется в неоклассическом храме при подворье Бежецкого монастыря.


1. Творожковское подворье; 2. Вышневолоцкое подворье; 3. храм Петра и Павла в Дибунах; 4. подворье Бежецкого монастыря

Что характерно для модерна? Акцент делается не на деталь, а на образ постройки. Это чрезвычайно созвучно современному восприятию архитектуры, современному человеку, который, в основном, воспринимает информацию в виде клипов. Естественно, здесь важна острота образа. Образ, который не заставляет нас это здание внимательно осматривать, а сразу дает представление о замысле архитектора. Это важно помнить.

Русский классицизм
Аплаксин понимал национальное своеобразие русского классицизма. К примеру, он обращается к неоклассике в церкви Святителя Николая Чудотворца при подворье Бежецкого монастыря (1912-1914), завершению которой помешали Первая мировая война и революция. Там мы видим вариации на тему русского ампира.


Церковь Святителя Николая Чудотворца при подворье Бежецкого монастыря в Санкт-Петербурге (1912-1914)

В другой неоклассической церкви, Преображения Господня в Старо-Сиверской (1912-1914), Аплаксин интерпретирует тип храма «кораблем» – форму, типичную для XVII столетия. Казалось бы, какая здесь может быть связь с классицизмом? Однако если мы посмотрим на русскую провинциальную архитектуру эпохи классицизма, то увидим, что в XIX веке этот консервативный тип храма переаранжировался в формах классицизма, причем очень своеобразно. Думается, Аплаксин не случайно обратился в этом проекте к храму «кораблем», поскольку внимательно изучал церковное зодчество эпохи классицизма. А интерес к классицизму был спровоцирован публикациями «Мира искусства», идеями Александра Бенуа, творчеством Ивана Фомина и других архитекторов. Аплаксин не считал, что классицизм – это языческая архитектура, как считают некоторые наши современники, но видел ее сакральные истоки.

Реставрация соборов
Реставрационные работы также стимулировали интерес Аплаксина к классической архитектуре. К примеру, работы в Сампсониевском и Казанском соборах в 1908-1909 и 1910-1911 годах. В Казанском соборе работы были минимальные: очистить капители от копоти, заново что-то покрасить. Поэтому к юбилею храма Аплаксин успел подготовить и издать книгу об истории Казанского собора.


Монография о Казанском соборе

Другая работа такого рода – это масштабная реставрация Сампсониевского собора. Впрочем, она носила не строго научный характер, а являлась так называемой стилистической реставрацией. Аплаксин стремился придать памятнику цельный с художественной точки зрения вид, убрать лишние напластования, что в научной реставрации недопустимо. Например, хотел «выкинуть» из собора ампирные киоты, уничтожить более поздние росписи и так далее. Хорошо, что существовала Императорская Археологическая комиссия, которая отклоняла столь радикальные идеи. Кроме того, Аплаксин разобрал поздний каменный коридор, соединявший колокольню с храмом (в итоге появилась новая паперть), а фасаду колокольни был возвращен первоначальный облик. Но как раз это храму отнюдь не повредило.


Сампсониевский монастырь после реставрации

Помимо собственно реставрации собора, Аплаксин возвел к югу от храма небольшой дом для причта, ризницы и архива (Юбилейный домик) в стиле петровского барокко – это явная реплика первоначальной деревянной церкви петровского времени. К северо-западу от собора была построена часовня на месте алтаря первой церкви – в формах елизаветинского барокко, вариация на тему Смольного собора Растрелли, образ которого в середине XVIII века повлиял на перестройку Сампсониевского храма. Что интересно, первоначально фасады часовни, облицованные песчаником, окрашены не были. Потом, в советские времена, их окрасили в цвет собора.


Юбилейный домик


Часовня Сампсониевского собора

Для Аплаксина было важно создание целостного произведения, где автор не идет на компромиссы со своей совестью. Его также можно назвать архитектором-исследователем или архитектором-ученым, творческая практика которого подкрепляется историко-архитектурными исследованиями (книги, статьи, доклады, практическая деятельность). Образ архитектора как целостной творческой личности никогда не перестанет быть актуальным.

Наиболее интересные произведения А.П. Аплаксина, по мнению А.Е. Белоножкина:
• Подворье Казанского Вышневолоцкого монастыря в Санкт-Петербурге, на углу Подрезовой улицы и Малого проспекта Петроградской стороны. 1910-1912. Перестроено под общежитие в 1920-е гг. в формах конструктивизма.
• Подворье Свято-Троицкого Творожковского монастыря в Санкт-Петербурге, на пересечении Роменской и Днепропетровской улиц. 1911-1913.
• Проект церкви святого Георгия Победоносца в Моцком погосте (ныне деревня Мда) в Гдовском уезде Санкт-Петербургской губернии (ныне Псковская область). 1910, 1914. Не осуществлен.
• Проект доходного дома Матвеевской церкви в Петербурге. 1909 (первый вариант). Не осуществлен.
• Церковь святителя Николая Чудотворца при подворье Бежецкого Благовещенского монастыря в Петербурге на 10-й Красноармейской ул., 19. 1912-1914. Перестроена в 1930-е гг.

Справка BERLOGOS
Белоножкин Алексей Евгеньевич – кандидат искусствоведения, старший преподаватель кафедры истории и теории архитектуры Санкт-Петербургского государственного академического института живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Е. Репина при Российской академии художеств, ученый секретарь Санкт-Петербургской Епархиальной комиссии по архитектурно-художественным вопросам, член секции по церковной архитектуре Санкт-Петербургского Союза архитекторов, автор монографии «Санкт-Петербургский епархиальный архитектор А.П. Аплаксин» (2013).

Текст: Кузнецов Павел

Комментарии

Оставить комментарий:

Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи.

Другие интервью

© 2010—2020 Berlogos.ru. Все права защищены Правовая информация Яндекс.Метрика design Создание сайта